Телохранитель для мессии - Страница 21

Для девушек, желающих развивать свой магический Дар, или совершенствоваться в воинском искусстве, вступление в Орден было единственной возможностью, так как ни в Академию при Гильдии магов, ни в Храмовые Школы женщин не принимали. Им уготавливалась участь либо деревенских знахарок, либо монахинь.

И Церковь, и Гильдия магов, в другое время готовые перегрызть друг другу глотки, были на редкость единодушны в отношении Конхола. Ордену поручали самую грязную работу, с которой не могли справиться сами. Алне приходилось балансировать подобно акробату без страховки под куполом цирка, стараясь угодить и тем, и другим. Поэтому где и кому служить, она решала, руководствуясь не столько откровениями Единого, сколько политическими соображениями и намерением остаться в религиозной и магической иерархии Империи. Предпочтение отдавалось тем высокородным семьям, которые уже имели в тупиковых ветвях своего генеалогического древа алоний, причем не одну и не две, а много больше. И, должна признать, систему продумали толково, рекламную кампанию провели по всем правилам, Орден регулярно обеспечивался свежими чернорабочими. Добрая молва о Конхоле неслась по всей Империи, и вряд ли поток послушниц когда-нибудь иссякнет.

Мой Избранный статус держался в строжайшем секрете, ална убедительно попросила не разглашать эти сведения. «Для твоей же безопасности!» — загадочно намекнула она. Для моего безболезненного появления в рядах алоний цвет Ордена подготовил солидную легенду. Послушница Лия, привезена герцогиней Рианской из монастыря св. мученицы Малрены, что в самой глухой провинции (предположительно Твианы), проявившая все задатки алонии для пробного обучения. Вдруг что выйдет, а то возраст, страшно сказать, двадцать два года.

«Легенда-то слабовата» . Любимая присказка в Ордене гласит: «с алной не спорят». По крайней мере, расспрашивать меня никто не пытался…

Несмотря на все ограничения, жили очень даже весело. Гуртожиком. Общежитием то есть. Я уже не засыпала сразу после вечернего умывания, а внимательно смотрела и привыкала к новой жизни. Такое разнообразие женских лиц в одной комнате зачаровывало. Здесь была представлена почти вся многоликая Империя Тилан. Сереброволосая Ания — дочь неприветливого ледяного Новера. Смуглая с жесткими курчавыми волосами Тала из знойной Джерии. Узкоглазая Дила с блестящей черной косищей до колен — прирожденная наездница из пыльных степей Дарстана. Признанная красавица Кенара, обладательница фиолетово-сиреневых глаз в пол-лица, из Тени, славящейся своими нежными красавицами и тканью Шеру (за тем, и за другим в центральную провинцию приезжали со всей Империи). И другие, менее экзотические девушки, общим числом — тринадцать.

Личность первого Императора вызывала неподдельное восхищение. Нужно быть действительно великим человеком, чтобы объединить столь разные народы. И превратить их в монолит Империи одной религией, одним богом. Произошло нечто грандиозное, не иначе пришествие самого Единого, и на спецэффекты, вероятно, не поскупились. Хорошо бы покопаться в книгах — спрашивать у сестер не рекомендовалось. Несмотря на рассказанную сказочку, некоторая настороженность в отношении меня все-таки чувствовалась. Оно и понятно — девушки живут вместе уже больше трех лет, а тут я и даже дня не побыв лонией — сразу в алонии. Бывает, не знаю элементарных вещей.

«Да, в теологические споры тебе пускаться еще рано». И я о том же.

Адаптационный период не затянулся. Неделя — все потихоньку улеглось, жизнь пошла по наезженной колее. Успешный набег на кухню, который я случайно организовала, стал моим посвящением в тесный круг дочерей Ордена.

* * *

Вечер начинался вполне безобидно. Некоторые из нас отгородившись пологами видели уже второй сон, но большинство разбилось на кружки по интересам, коим предавались на кроватях зачинщиц. Мы с Лэнар азартно резались в местный аналог игры «Козел», которая здесь тактично называлась «Скупой муж», записывая набранные очки мелком на спинке моей кровати. Причитания богобоязненной послушницы Сеш, истово молившейся согласно ритуалу в северном углу, приятно разнообразили безмятежность спальни.

— Нет ничего лучше сальгрийского кольчужного масла, — сказала сидевшая на соседней постели огненно-рыжая Ранель, уроженка Сальгрии, любовно натирая свою кольчугу.

Еще месяц, и тренировки с деревянными мечами подойдут к концу, нам в руки дадут настоящие. Мне и с деревом пока не удавалось управиться, а уж про колюще-режущее оружие я боялась подумать. Но пусть уж сразу прирежут: для новых миленьких синяков и очаровательных шишек, оставляемых на теле гладким деревянным мечом из белого дуба уже не осталось места.

Ранель была страстной патриоткой и признанным авторитетом в данном вопросе. Мучительно размышляя, какая последняя карта осталась у Лэнар, и, соответственно, какую масть попросить, пожертвовав темной принцессой, я, не подумавши, ляпнула:

— Каждый кулик хвалит свое болото.

Боже, что тут началось! Тогда меня еще никто не поставил в известность, что характер у Ранель подстать ее волосам, такой же огненный, мгновенно вспыхивающий. Остальные, прекрасно осведомленные об особенностях нрава сальгрийки, старались ее не трогать, одна я по дурости подставилась. Помянуты были все мои родственники, вплоть до пятнадцатого колена. Недвусмысленно высказаны сомнения по поводу способности моей семьи воспитать достойную дочь. Потому как она не научила меня уважать то, в чем славны другие провинции, раз уж своя ничем похвастаться не может.